Книга I. Пробуждение - Страница 50

— Сейчас я окончательно уверился в том, что вы знаете — я высший зорхайн, — жестко сказал герцог, внимательно наблюдая за королем.

Тот сильно побледнел, однако заставил себя ответить:

— Я действительно это знаю.

— Но вы не знаете другого, — устало усмехнулся Фарн. — Я не враг людям. У нас с вами сейчас одна цель — остановить то, что творится.

— Но зачем это вам? — откинулся на спинку кресла явно удивленный Дарлен. — Что вам, зорхайнам, до нас, людей?

— Как бы это объяснить… Понимаете, высшие зорхайны сохраняют человеческую личность и память этой личности практически в полном объеме. Вместе со всеми моральными принципами и привязанностями. Именно поэтому многие, осознав себя и вспомнив все, что творили в диком состоянии, от ужаса кончают с собой. Да-да, не удивляйтесь, это правда, именно потому нас так мало — единицы выдерживают момент осознания. Принять иную сущность для человека слишком трудно. Да и те, кто принял…

Он досадливо махнул рукой.

— Что? — с заметным интересом спросил король.

— Чаще всего становятся отшельниками, монахами, стараются чем-то искупить содеянное, — со вздохом сказал герцог, которому не слишком-то хотелось говорить об этом. — Другие полностью отрешаются от всего человеческого и превращаются во что-то непостижимое даже для меня. По слухам, такие улетают на острова у юго-западной границы каверны, к некоему древнему храму. Так это или нет — не имею понятия.

Дарлен задумчиво теребил подбородок, глядя на Фарна, и не знал, что ему думать. Никак не ждал, что Мертвый Герцог вот так придет мириться, открыв все карты. Неужели его и вправду волнует судьба королевства? Вполне возможно, от этого странного существа можно ждать чего угодно, даже такого — всегда был парадоксален. Не человек — и этим все сказано. Совсем иная логика мышления, совсем иные ценности, да все совсем иное.

— Но для чего вам нужен Игмалион? — решительно спросил король. — Чего вы хотите от нашей страны?

— Я хочу, чтобы люди и зорхайны мирно сосуществовали и вместе строили мир… э-э-э… более добрый, что ли, не знаю, как сказать еще, — герцог не был в этот момент похож на себя самого, он подался вперед, сцепил пальцы в замок и устремил вгляд в какую-то непредставимую даль. — Я хочу, чтобы в этот раз разумные нашей каверны добились большего, чем раньше, чтобы цивилизация не прекратила опять своего существования.

— Прекратила?!. - взметнулись вверх брови Дарлена. — Опять? Что вы имеете в виду?

— Сейчас объясню, — устало ответил Фарн. — Позвольте сесть, ваше величество? Слишком устал…

— Садитесь, — отмахнулся король, которого с юности мало интересовали условности и этикет. — И говорите.

Герцог опустился в кресло напротив и не спеша начал рассказывать обо всем, во что не так давно посвятил его ректор. Впрочем, не только — собственные выводы он тоже не стал скрывать. Дарлен слушал сухой, прерывистый голос главы второго аррала и бледнел с каждым мгновением все больше. Он каким-то шестым чувством понял — правда, все правда, до последнего слова. И королю было не по себе — знал, что происходит страшное, но что дела настолько плохи — даже не подозревал. Значит, нечто или некто сдерживает цивилизацию их каверны на одном уровне, а как только этот уровень превышен — разрушает ее?.. И этот некто обладает непредставимыми даже для визуалов силами? Обо всем этом немедленно должен узнать его сын!

— Вот значит как… — глухо сказал Дарлен, когда герцог замолчал. — Знаете, я бы вам не поверил, но эта информация объясняет слишком многие события последних лет. Говорите, это ректор вам все это рассказал?

— Ректор, — подтвердил Фарн. — Я сам давно подозревал, что дело нечисто — слишком много всего сразу случилось, и причин для этого я не видел. А ведь ничего не происходит без причины. Со временем я, наверное, и сам бы додумался до многого, но беда в том, что времени у нас с вами нет, ваше величество. Сейчас я вам еще кое-что скажу. Восточную часть королевства нам сейчас не удержать, бунт распространяется там, как пожар — главное не пропустить войска бунтовщиков через перешеек, с чем его высочество пока успешно справляется. А я знаю, как удержать от бунта центр и запад страны. Прошу учесть: это страшные меры и я не пойду на них без вашего разрешения, слишком много крови. Даже для меня.

— Говорите! — приказал король.

Выслушав предложение главы второго аррала, Дарлен побелел — это действительно было страшно. Такого ему не простят — никто не простит, ни современники, ни потомки. Его запомнят, как одного из самых кровавых и жестоких тиранов в истории. Но есть ли другой выход? Похоже, нет. Что ж, те, кто откажется надевать ментальные амулеты, умрет — отказаться может только тот, кто уже находится под чужим контролем.

— Ваше величество! — в приоткрывшихся дверях возник королевский секретарь. — Милорд ректор Антрайна просит срочной аудиенции! Но…

— Что? — насторожился Дарлен.

— Это другой ректор… — с трудом выдавил из себя секретарь. — Милорд ло'Райлинди. Милорд ло'Пайни погиб…

— Святые Трое! — подхватились на ноги король с герцогом. — Зовите!!!

Фарна затрясло. Да как же это?! Еще несколько часов назад ректор был жив, говорил с ним… Что случилось?! Как он погиб?! И что теперь делать?!

В королевский кабинет буквально ворвался высокий сухощавый маг лет пятидесяти на вид в обычной мантии визуалов, голова его была наполовину седой. Герцог когда-то видел этого человека в свите ло'Пайни. В глазах ло'Райлинди стояло что-то такое, что главу второго аррала передернуло.